Социальная драма

• Аксельссон, Майгулль. Апрельская ведьма : роман / М. Аксельссон ; пер. со швед. Е. Чевкиной. — Москва : АСТ : Астрель, 2009. —  670, [1] с. ; 19 см. — (Corpus ; 003). — ISBN 978-5-271-24620-3

Дезире с рождения прикована к больничной койке, она не может ни ходить, ни говорить. Но Дезире – Апрельская ведьма. Всеведущая и ясновидящая она летает сквозь время и пространство. Дезире может увидеть чужую жизнь глазами птицы, обнять любимого чужими руками, узнать чужую тайну. У Дезире есть сестры: Кристина – успешный врач, Маргарета – ученый-физик, Биргитта – алкоголичка и наркоманка. Они не знают о четвертой сестре, но она всегда рядом с ними. «Я желаю узнать, кто из моих сестер украл предназначенную мне жизнь.»

Рецензия:

Одно из лучших литературных впечатлений, без преувеличения, подарила мне шведка Майгулль Аксельссон, совсем не радужный роман которой я прочитала уж лет 20 назад, а ощущение волшебства живо и по сей день.

«Апрельскую ведьму» можно ругать за натурализм и нуарность, за настроение безнадёжности и гипертрофированный социальный крен, но для меня она прекрасна! Полёты «ведьмы» Дезире сродни путешествиям булгаковской Маргариты, которой никто ведь в вину не вменил, что она совершает свои перемещения над неблагополучной Москвой. Естественно, Михаил Афанасьевич не увлекался слишком уж рьяно отражением гнойной действительности, в ранг трагедии её не возводил, да и юмором умел сдобрить, но так и что ж? Я и не пытаюсь поставить с ним в один ряд откровенную и бескомпрмиссную Аксельссон, потому что её не нужно ставить рядом, в принципе, ни с кем. Она такая, колючая и безжалостная, но также мудрая и честная, — одна.

Как и её «желанная» (так переводится имя Дезире) героиня. Знаете, человеческой душе, совершенной и свободной, запертой даже не в теле, а в какой-то ужасной оболочке, которую иначе чем насмешкой природы и не назвать, только и остаётся что летать. Парить над серым и грязным, несправедливым, жестоким и бессмысленным, совсем не апрельским, миром…

• Альвтеген, Карин. Стыд : роман / Карин Альвтеген ; пер. со швед. Аси Лавруши. — Москва : Иностранка : Азбука-Аттикус, 2013. — 364, [1] с. ; 18 см. — (Психологический триллер). — 16+. — ISBN 978-5-389-05934-4 (нет в фонде)

Что может быть общего у успешной, состоятельной, элегантной Моники — главного врача одной из стокгольмских клиник — и озлобленной на весь свет, почти обездвиженной ожирением Май-Бритт? Однако у каждой в прошлом — своя мучительная и постыдная тайна, предопределившая жизнь и той и другой, лишившая их права на счастье и любовь, заставляющая снова и снова лгать себе и другим, запутывающая все больше и больше их взаимоотношения с миром и наконец толкающая на преступление. Стремительное развитие событий неумолимо подталкивает женщин навстречу друг другу и неожиданной и драматической развязке.

• Альвтеген, Карин. Эффект бабочки : роман / Карин Альвтеген ; перевод со шведского . — Москва : Городец, 2021. — 331, [2] с. ; 18 см. — (Скандинавская линия «НордБук»). — Доп. тит. л. швед. — 18+. — ISBN 978-5-907220-99-7

По непонятным причинам легковой автомобиль врезается в поезд дальнего следования. В аварии погибают одиннадцать человек. Но что предшествовало катастрофе? Виноват ли кто-то еще, кроме водителя? Углубляясь в прошлое, мы видим, как случайности неумолимо сплетаются в бесконечную сеть, создавая настоящее, как наши поступки влияют на ход событий далеко за пределами нашей собственной жизни. «Эффект бабочки» — это роман об одиночестве и поиске смыслов, о борьбе свободной воли против силы детских травм, о нежелании мириться с действительностью и о том, что рано или поздно со всеми жизненными тревогами нам придется расстаться…

• Богословский, Роман Сергеевич (1981-). Токката и фуга / Роман Богословский. — Москва : Городец, 2020. — 185, [2] с. ; 18 см. — (Книжная полка Вадима Левенталя). — Содержит нецензурную брань. — 18+. — ISBN 978-5-907220-50-8 (нет в фонде)

Господство над миром и господство над человеческим телом — самые невероятные способы достижения и того и другого — составляют главную интригу новой книги Романа Богословского, которая замаскирована под детектив с сексуально-экономическим сюжетом из жизни обычной российской семьи 1990-х.

• Воронина, Елизавета. Олеся. Сожженные мечты / Елизавета Воронина ; художник Наталья Переходенко. — Харьков ; Белгород : Клуб Семейного Досуга, 2013. — 299 с. : ил. ; 21 см. — На обложке : Ночная бабочка или наивный мотылек. — 16+. — ISBN 978-5-9910-2325-2 (нет в фонде)

Хрупкий цветок, выросший на асфальте душного провинциального города, Олеся рано повзрослела. Бедность, отсутствие поддержки со стороны родных, безразличие учителей, соседей толкали ее вниз по лестнице, ведущей в ад. Ей просто некуда было идти, а трое малознакомых парней обещали приятный вечер… Для нее он закончился в котловане… Понесут ли наказание ее палачи?

• Вуд, Бенджамин (1981-). Станция на пути туда, где лучше : роман / Бенджамин Вуд ; перевод с английского Марины Извековой. — Москва : Фантом Пресс, 2020. — 365, [1] с. ; 21 см. — Содержит нецензурную брань. — 18+. — ISBN 978-5-86471-841-4

Двадцать лет Дэниэл пытается преодолеть последствия детской психологической травмы. Он не в силах забыть то, что случилось, когда ему было двенадцать. Единственный путь — попытаться понять, что же тогда произошло, разобраться с прошлым и наконец принять его. Но события, происшедшие в августе 1995 года, слишком поразительны, ужасны и необъяснимы…

Однажды утром за Даниэлом заезжает его отец Фрэнсис, чтобы провести с ним вместе пару дней и показать ему киностудию, на которой он работает. Но поездка с первых же часов пошла не так, а к вечеру путешествие, призванное сблизить отца и сына, превратилось в кошмар, словно выдуманный Стивеном Кингом, вот только разворачивается он в реальности. Невероятная, почти сюрреалистическая трагедия, случившаяся в те теплые августовские дни, станет преследовать Дэна всю жизнь.

Динамичный, трогательный, пугающий роман о том, что сегодня волнует многих — о том, как травмы детства определяют нашу жизнь, о тесном сплетении любви и насилия. Роман Бенджамина Вуда тревожен, элегантен и очень красив. Он соткан из искрящего электричеством напряжения, погружений в искаженное сознание взрослого и света надежды, что живет в душе ребенка.

• Хан Ган (1970 -). Человеческие поступки : [роман] / Хан Ган ; перевод с корейского Ли Сан Юн. — Москва : АСТ : Жанровая литература, 2020. — 221, [3] с. ; 21 см. — (Шорт-лист. Новые звезды). — 18+. — ISBN 978-5-17-112073-3

В разгар студенческих волнений в Кванджу жестоко убит мальчик по имени Тонхо. Воспоминания об этом трагическом эпизоде красной нитью проходят сквозь череду взаимосвязанных глав, где жертвы и их родственники сталкиваются с подавлением, отрицанием и отголосками той резни. Лучший друг Тонхо, разделивший его участь; редактор, борющийся с цензурой; заключенный и работник фабрики, каждый из которых страдает от травматических воспоминаний; убитая горем мать Тонхо. Их голосами, полными скорби и надежды, рассказывается история о человечности в жестокие времена.

Удостоенный множества наград и вызывающий споры бестселлер «Человеческие поступки» — это детальный слепок исторического события, последствия которого ощущаются и по сей день; история, от персонажа к персонажу отмеченная суровой печатью угнетения и необыкновенной поэзией человечности.

• Джексон, Джослин (американская писательница). Я иду искать : [роман] / Джослин Джексон ; [перевод с английского А. Ардисламовой]. — Москва : АСТ, 2021. — 414, [1] с. ; 21 см. — (Идеальный триллер). — 16+. — ISBN 978-5-17-120945-2

Все начиналось как простая игра… Лучшие подруги собираются на заседании литературного клуба для молодых мам. Их новая соседка предлагает сыграть в забавную игру — «расскажи о своем самом плохом поступке». Пара бокалов вина — и литературные посиделки превращаются в исповедь, а впечатления от книг сменяются шокирующими признаниями… Только вот в прошлом Эми Уэйн действительно совершила то, что не должна была. И теперь отчаянно боится, что правда всплывет наружу. Что, если новая соседка знает больше, чем кажется? Что, если вся игра была затеяна только ради Эми?

• Евгенидис, Джеффри (1960 -). Средний пол : роман  / Джеффри Евгенидис ; пер. с англ. Марии Ланиной. — Москва : АСТ, 2013. — 653, [1] с. ; 22 см. — (Corpus ; N 239). — 16+. — ISBN 978-5-17-080249-4

Роман повествует о судьбе нескольких поколений греческой семьи. Цепь роковых событий привела к тому, что в 1960 году в Детройте на свет появился гермафродит, от лица которого и ведется рассказ.

• Зусак, Маркус (1975). Глиняный мост / Маркус Зусак ; [перевод с английского Николая Мезина]. — Москва : Эксмо, 2019. — 732, [2] с. ; 21 см. — На обл. также : От автора международного бестселлера «Книжный вор». — 16+. — ISBN 978-5-04-103799-4

Пять братьев Данбар жили в идеальном хаосе своего дома – без родителей. Пока однажды вдруг не вернулся отец, который когда-то их оставил. У него странная просьба — он хочет, чтобы сыновья согласились построить с ним мост. Откликается Клэй, мальчик, терзаемый давней тайной. Что случилось с ним в прошлом? И почему он должен принять этот вызов? «Глиняный мост» – история подростка, попавшего в водоворот взрослой жизни и готового разрушить все, чтобы стать тем, кем ему нужно стать. Перед ним – только мост, образ, который спасет его семью и его самого. Это будет чудо.

• Инг, Селеста (1980-). Все, чего я не сказала = Everything I’ve Never Told You : [роман] / Селеста Инг ; [пер. с англ. Анастасии Грызуновой]. — Москва : Фантом Пресс, 2018. — 318, [1] с. ; 21 см. — Доп. тит. л. англ.. -На пер.: The New York Times Book Review : a notable book of the year. — 16+. — ISBN 978-5-86471-753-0

«Лидия мертва. Но они пока не знают…» Так начинается история очередной Лоры Палмер — семейная история ложных надежд и умолчания. С Лидией связывали столько надежд: она станет врачом, а не домохозяйкой, она вырвется из уютного, но душного мирка. Но когда с Лидией происходит трагедия, тонкий канат, на котором балансировала ее семья, рвется, и все, давние и не очень, секреты оказываются выпущены на волю.

«Все, чего я не сказала» — история о лжи во спасение, которая не перестает быть ложью. О том, как травмированные родители невольно травмируют своих детей. О том, что родители способны сделать со своими детьми из любви и лучших побуждений. И о том, наконец, что порой молчание убивает.

Рецензия:

“В БАНКЕ ДЛЯ ПЕЧЕНЬЯ ВСЕГДА ЕСТЬ ПЕЧЕНЬЕ!” (Селеста Инг “Всё, чего я не сказала”)

Дети часто спрашивают нас: “Мама (папа), какую профессию мне выбрать?” И, что уж лукавить, зачастую мы предлагаем ту, с которой по разным причинам, не “срослось” у нас самих, а заноза где-то глубоко в душе осталась. Например, мы советуем медицину. Мой ребёнок ответстсвовал: “Да ну на фиг, не интересно”. Я подавляю горестный вздох, а сынуля продолжает: “Буду я лучше… гонщиком! Или ди-джеем!” Конечно, он ещё   может выбирать сам, он не напуган до смерти, ему не приходилось лицезреть фортели нереализованной профессионально матери…

А вот Лидии, героине удивительно стройного, лирично-трагичного, простого и глубокого одновременно, романа Селесты Инг повезло чуть меньше, ни малейшего шанса выбирать самой своё будущее она не имела. Её мать, Мэрилин, — не монстр, она не заставляла. “Только если тебе интересно, – неизменно говорила Мэрилин. – Только если ты сама хочешь. Всякий раз она говорила искренне, но не замечала, что затаивает дыхание. А вот Лидия замечала. Да, отвечала она всякий раз. Да. Да. И мать выдыхала”. Всё дело в том, что девочка уже однажды теряла мать, когда та сбежала из дома в попытке догнать мечту юности. И ребёнок поклялся, что никогда не разочарует мать, чтобы ту, не дай Бог, снова не посетила мысль исчезнуть из жизни Лидии…

Мэрилин хотела для дочки той жизни, которая ускользнула от неё самой. Девочка никогда не хотела этой жизни, но принять была вынуждена. “ Как тяжело наследовать родительские мечты. Как удушает такая любовь”. Удушает в буквальном смысле, ведь от неё не скрыться нигде. А тебе только 16, но уже отнято право жить самой. Драма. Трагедия. Тупик. Выход в таких случаях логичен. Таким образом, “Всё, чего я не сказала” — урок родителям, пытающимся собственные неудачи переложить на плечи детей, которые ни сном, как говорят, ни духом. Боевые детки пошлют красочно и недвусмысленно, а нежные и ранимые пожертвуют собой. Иногда, увы, буквально.

История, рассказанная автором, побуждает говорить, раскрываться, доверять, но, главное, конечно же, просто любить. Не за что-то, а вообще. Ведь своих чад обычно как раз так и любят, разве нет?.. Твои личные поражения и комплексы — они только твои, и точка. К слову, никаких восторгов деятельность ди-джея во мне не рождает, однако речь не о моих предпочтениях, а о счастье ребёнка, так что…

Однако что ещё иллюстрирует книга? Расовый шовинизм. Середина прошлого века. США. Брак блондинки и китайца, американца лишь в первом поколении. Оказывается, это было не просто. Как всю жизнь комплексовал папа Джеймс Ли, так и троим детишкам-полукровкам щедро передал ереси. Только зачем? Великая Америка стоит жертвы, согласно которой ты стыдишься своих родителей? Ох, ты ж Боже мой, сами-то они там “красавцы” те ещё! Но автору, понятное дело, виднее, ведь она и сама азиатского происхождения. Тем не менее, в наши дни как-то диковато читать подобное: “Всемогущий Боженька не велел белым, черным, желтым и краснокожим перемешиваться, не должно быть никаких нечистокровных граждан, не положено попирать расовую гордость”. Да? Но ведь вряд ли Боженька заповедовал людей по сортам делить? Кроме того, если любофф, если уже перемешались, то что? В общем, вопросов для философствования немало, но, признаюсь, в данной теме с позиций высокой теории я не сильна, потому и дискутировать смысла нет.

А в ознакомлении с романом смысл определённо есть. Книга грамотно написана. Минимум слов, а подтекст богат. Всё, чего не сказала Селеста Инг, вы расслышите сами. Главное — не полениться примеривать на себя ситуации. Даже если опустить расовую составляющую, всё равно повествование исчерпывающе. Скажу больше: успейте прочитать, пока не стало слишком поздно измениться. Если судьба наградила вас семьёй, пусть даже в ущерб профессии и карьере, это прекрасно! И пусть в вашем доме в банке для печенья всегда именно оно и находится, а не сожаления и грусть: мол, всё могло быть иначе. Не могло, смиритесь и примите с благодарностью.

•  Кейсен, Сюзанна. Прерванная жизнь : [автобиографический роман] / Сюзанна Кейсен ; перевод с английского А. Степанова. — Москва : Эксмо, 2018. — 222 с. ; 20 см. — (Культовая книга Must Read). — 16+. — ISBN 978-5-04-092483-7 (нет в фонде)

«Прерванная жизнь» — это автобиографический роман, повествующий о сложном периоде жизни обычной девушки. После неудавшейся попытки суицида юная героиня оказывается в «параллельной вселенной» — психиатрическом госпитале. И с этого момента все, что она знала об окружающем мире, людях и даже о себе, оказывается под сомнением. Воспоминания бывшей пациентки психиатрической больницы клиники — блестящее изображение «параллельной вселенной» на фоне постоянно меняющегося мира конца 1960-х годов. Это проницательное и достоверное свидетельство, которое позволяет взглянуть с иной стороны на здравомыслие и безумие, на психическое расстройство и его причины.

•  Кент, Ханна. Вкус дыма / Ханна Кент; пер. с англ. Т. Кухты. — Москва : Синдбад, 2016. — [432] с. ; 21. — 16+. — ISBN 978-5-906837-16-5

Исландия, начало XIX века. Молодая женщина Агнес Магнусдоттир приговорена к смертной казни за убийство возлюбленного. В ожидании утверждения приговора Агнес отправляют на отдаленный хутор, где ей предстоит прожить несколько месяцев в обычной семье. Изможденную и закованную в цепи, поначалу крестьяне воспринимают ее как монстра, но с течением времени начинают понимать, что реальная история гораздо сложнее, чем представленная на суде…

«Вкус дыма» — это книга о том, чем стали месяцы совместного проживания для Агнес и тех, кто ее приютил. Это психологическая драма, разворачивающаяся на фоне суровых северных пейзажей, среди немногословных и сдержанных людей, способных, тем не менее, на отчаянные поступки.

Рецензия:

НЕ СУДИТЕ – ДА НЕ СУДИМЫ БУДЕТЕ

«В жизни так мало того, что известно нам наверняка…» (Х. Кент «Вкус дыма»)

Люди любят истории. Грустные и страшные – даже больше счастливых. Почему? Загадка. Возможно потому, что неблагополучие в человеческой жизни может длиться и длиться, а вот истинное счастье – всегда лишь мгновение?..

Наряду с непростыми рассказами очень часто читатель алкает… экзотики? Если южная экзотика традиционна, то глубоко северная – нечто совершенно иное, ведь каждый конкретный зритель видит её по-своему.

Молодая австралийка Ханна Кент в своём дебютном романе как раз и дарит леденящую кровь трагедию да ещё на фоне вымораживающих иллюстраций далёкой Исландии двухвековой давности. Получилось у автора, на мой вкус, на твёрдую четвёрку.

Жизненная драма молодой женщины, основанная на документальных источниках, абсолютно жизнеспособно смотрится на страницах романа. С колоритом «экзотической» страны дело обстоит чуть хуже: быт крестьянских хуторов выписан крайне детально, но, на мой вкус, недостаточно атмосферен, не хватает, скажу так, пейзажности. Из описаний Ханны Кент следует, что Исландия – место, где суровые и очень долгие зимы сменяются досадно миниатюрным летом, которое, к тому же, и заметить едва удаётся из-за тяжких трудовых будней населения мрачных хуторов. И это – всё.  Впрочем, и ладно, если хочется почитать о красоте фьордов – не проблема обратиться к иным источникам. Ведь общий-то авторский посыл вполне внятен: «Зимой нелегко переносить одиночество».

А бедняжка Агнес была одинока кромешно. Сирота и бессребреница. При этом не уродина, не лентяйка и не дура. «Люди считают, будто женщине, которая способна думать, нельзя доверять. Будто там, где есть мысли, нет места невинности». С первой частью утверждения можно поспорить, а вот с окончанием позволю себе согласиться. Безмозглая курица вряд ли способна на Поступок: что добродетельный, что злодейский.

«…и я любила его, потому что он подарил мне ощущение самоценности». А потом забрал подарок обратно. Очевидно, что гадко. Только, как видим, не редкость, уже и двести лет назад. Ну, завяли помидоры у сложносочинённого Натана, Бог бы с ним, Агнес готова уйти, но куда? Да ещё на дворе эта жуткая зима… И она осталась. До его конца. Так уж вышло, что его конец означал и её жизни финал тоже.

«Люди, которые нас окружают, не дают нам забыть, где и как мы оступились. Они считают, что именно наши ошибки достойны того, чтобы записать их для потомков». Отраден факт, что чужая семья и юный священник, спутники последних месяцев пребывания героини на нашей грешной земле, постепенно приняли простую истину: не судите – да не судимы будете.

Вообще о религии многое верно подмечено писательницей. Во всяком случае, исходя из представленного на суд современного читателя, понимаешь, что её персонаж имел право сказать: «Я не верю в рай. Человек создал Бога, потому что боялся смерти». Грешники и праведники не минуют смерти, как не избегнут её познавшие горький вкус дыма или дышавшие исключительно амброзией весь отпущенный срок.

Мы – такие, какие мы есть. Существуют рок, обстоятельства, характер. Потому призову согласиться с Ханной Кент: «Знать, какие поступки человек совершил, — одно, знать, каков он был на самом деле, — совершенно другое». Да, абсолютно иное, уж поверьте.

• Кирино, Нацуо (1951). Реальный мир : [роман] / Н. Кирино ; [пер. с яп. Ф. Тумаховича]. — Москва : Эксмо, 2016. — 284, [2] с. — (Pocket book). — 16+. — ISBN 978-5-699-90440-2 (нет в фонде)

Нацуо Кирино создала психологический триллер, необычный в первую очередь потому, что герои его — подростки. Четыре подруги пытаются справиться со страшными проблемами — они оказываются невольными соучастницами жестокого преступления, совершенного их сверстником — юношей по кличке Червяк. При этом ни одной из них не приходит в голову просить помощи у родителей, потому что духовной связи, близости с ними давно нет — взрослые им не союзники, а враги. По сути, это роман о том, как трудно быть молодым, и о трагедии детей, в жизни которых нет взрослых, способных их понять и защитить от ужасов реального мира.

• Клайн, Кристина Бейкер (1964-). Поезд сирот : роман / Кристина Бейкер Клайн ; пер. с англ. А. Глебовской. — Санкт-Петербург : Азбука : Азбука-Аттикус, 2020. — 557, [1] с. : ил. ; 22 см. — (Азбука-бестселлер). — 16+. — ISBN 978-5-389-18152-6

Роман основан на реальных событиях истории Америки. В 1854–1929 годах, чтобы решить проблему беспризорников, наводнивших Нью-Йорк и другие города Восточного побережья, детей-сирот собирали на поезда и отправляли на Средний Запад, где им подбирали приемные семьи. Для кого-то из более чем двухсот тысяч детей, оторванных от своих корней, усыновление было спасением от нищеты и невзгод, но для кого-то оно оборачивалось домашним рабством.

Главная героиня романа, девяностолетняя Вивиан, в детстве была пассажиром такого поезда. Ей трудно вспоминать давнее прошлое и еще труднее примириться с ним. И только знакомство с семнадцатилетней Молли — сиротой, трудным подростком — помогает Вивиан наконец исцелить душевные раны. Стремление сохранить принадлежность к своей семейной истории, чувство собственного достоинства, стойкий характер удивительным образом сближают двух героинь этого захватывающего и проникновенного романа, который стал откровением не только для американцев, но и для читателей в 30 странах мира..

• Клодель, Филипп. Дитя господина Лина : [роман] / Ф. Клодель ; [пер. с фр. Аси Петровой]. — Москва : Эксмо, 2015. — 187 с. — (Французский почерк. Проза Филиппа Клоделя). — ISBN 978-5-699-78824-8

Тонкий, необычный, элегантно-изысканный роман. Господин Лин — вынужденный иммигрант. Он не говорит по-французски, ему чужды европейские традиции. Он одинок и беззащитен. Во время гражданской войны в своей далекой стране он потерял всю семью, осталась только внучка, в которой старик души не чает. Старик не расстается с ней ни на минуту — кажется, если он выпустит ее из рук, то его жизнь оборвется.

Книга посвящена «всем господинам Линам и их детям», всем нам, для кого любовь близких — та соломинка, которая держит и не дает пропасть.

• Кристоф, Агота. Толстая тетрадь / Агота Кристоф ; пер. А. Беляк. — Санкт-Петербург : Лимбус Пресс, 1997. — 368 с. ; 21 см. — ISBN 5-8370-0368-1

История о двух братьях-близнецах, Лукасе и Клаусе, прошедших через жестокие испытания войны и трудностей жизни в Маленьком Городе. Простым, скупым языком братья описывают лишения, столкновение с жестокостью и болью, испытания, которые им приходится пройти, и которые они устраивают сами себе. Но с течением времени становится непонятно, где Лукас, а где Клаус. И читателю предоставляется возможность самому решать загадки интеллекта. Книга по праву считается одним из самых безжалостных романов ушедшего столетия.

Рецензия:

ТЕТРАДЬ ТВОЕЙ ЖИЗНИ

“…задавать себе вопросы – это еще хуже, чем все знать…” (А.Кристоф “Толстая тетрадь”).

Привычка задавать вопросы, именно себе их постоянно задавать, однажды (подозреваю, не случайно) привела меня к тяжелейшему по содержанию и беспросветнейшему по сути роману. “Толстая тетрадь” мрачна, жестока и натуралистична. Книга ничему не учит, не обогащает духовно, не озаряет душу мягким светом. Она лишь сумрачно констатирует непреложные факты. Лишённое эпитетов повествование нарочито отталкивающе, оно буквально вопит: слаб — не читай, меня оценит лишь тот, кто не боится неприятных тем…

Очень многие, оценивая странную историю, строго пополам сотканную из лжи и правды, начинают с того, что де война виновата: она ломала людские судьбы как щепки, взращивала из детей монстров и не позволяла никогда после забыть своих ужасов. Да, безусловно. Однако мне показалось, что книга о другом.

Другие неизменно начинали свои впечатления с фразы: а был ли мальчик? Агота Кристоф и впрямь устроила не пустячную провокацию: а существовал ли Клаус (Лукас) или был изначально один лишь Лукас (Клаус)? Согласна, это интригует до самого финала. А вот потом, когда первоначальный шок отпускает, уже нет.

На мой взгляд, декорации совершенно не принципиальны: концентрацию пороков можно было поместить и в другую эпоху и в иную географическую точку. Количество близнецов, да даже и вообще их наличие, также не существенно. Остаётся — суть. Кромешное одиночество человеческого существа. Да, но романов об этом написано море, что же нового смогла предложить Кристоф? Видите ли, мне показалось, что одиночество в её исполнении отягощено ещё проблемой самоидентификации: кто я, какой я, зачем всё? Видите, начались неудобные вопросы. Те самые вопросы, которые на любителя.

И ты никогда этого не узнаешь, если не обретёшь того, который часть тебя, который природой задумывался “под тебя”. Лишь он допишет твою толстую тетрадь (не важно: стихами ли, картинами, да хоть сонатами!), предварительно, естественно, прочтя её. И твои скелеты на чердаке не шокируют только его.

Встречаешь такого человека — и паззл складывается: вы пишете (живёте, смотрите, дышите, слышите — нужное выбрать) вместе (“…всякое человеческое существо рождается, чтобы написать книгу, и ни для чего другого. Не важно, гениальную или посредственную, но тот, кто ничего не напишет, – пропащий человек, он лишь прошел по земле, не оставив следа…”). И пусть читателя не смущает узкая направленность, ведь написать можно не обязательно беллетристику, думается, имеется в виду книга жизни. А она может быть любой: талантливо детишек вырастить, на Эверест взойти или 52 раза в году выезжать на дачу с целью выпить чаю на террасе.

В общем, без своего “близнеца” удел человека не завиден. Так и будет вечно: “Часто я садился к письменному столу, на котором лежали листы бумаги, но в голове у меня была абсолютная пустота. Что я мог написать? В моей жизни ничего не происходило, в моей жизни никогда ничего не происходило, и вокруг меня тоже. Ничего, о чем стоило бы писать”. Нет, ну ныне, конечно, многие пишущие личности отнюдь не смущаются пустотой в голове, однако речь сегодня не о них. Как-то даже сбиваться на шутки крамольно, уж больно серьёзна писательница.

Права однозначно. Вот стал бы кто спорить с подобным рецептом, данным человеку, переживающему горе :

“-Как теперь жить?

 -Как раньше. По-прежнему вставать утром, ложиться вечером и делать все, что нужно    в жизни”? Думается, самый здравый совет…

Однако и мрачна автор бездонно: “…Жизнь совершенно бесполезная, ненужная вещь, это бесконечное страдание, выдумка Не-Бога, злобность которого непостижима”… Да-а-а, тут, понятно, всё сложней. Чтоб согласиться, придётся читать роман… В котором ожидает и ещё одна страшная истина. Кстати, и если уж бояться, мне кажется, то выводов, но никак не описаний сексуальных извращений (предполагаю, трепетные души выбирают иные жанры). Да, так вот истина: “Тот, кого не существует, не может вернуться”… В том-то и драма книги (и жизни нашей соответственно): далеко не каждый из нас в своём земном существовании встречает того, с кем мог бы писать толстую тетрадь своей жизни.

А ведь только это и имеет значение — писать (творить то есть, ну вы понимаете). В меру своих способностей и особенностей. Можно и без прилагательных, как Агота Кристоф, всё равно на 5 баллов!

• Кун-Суук, Шин (1963-). Я буду рядом : роман / Кун-Суук Шин ; [перевод А. Е. Прохоровой]. — Москва : Центрполиграф, 2014. — 382 с. ; 19 см. — (Мировая сенсация). — 16+. — ISBN 978-5-227-05302-2

Неожиданный звонок с известием об ухудшении состояния всеми любимого наставника — профессора Юна заставляет Чон Юн вспомнить беспокойные дни студенческой юности в начале 80-х, заново пережить радость дружбы и любви, зарождающейся на фоне гражданских волнений в Сеуле. Дом родителей Миру ненадолго объединяет двух девушек и двух юношей. Одни из них пережили личные драмы, другим они лишь предстоят. Летят годы. Чон Юн ищет утешения в мировой литературе, ее возлюбленный Мен Сё, успешный фотограф, в поисках все новых объятий как символа единения колесит по миру. Все эти годы, вдали друг от друга, они задаются вопросом, на который невозможно найти ответ: отчего их не было рядом в тот момент, когда их друзья — Дэн и Миру — больше всего нуждались в их поддержке? Просто быть рядом, любить и жить дальше — так просто, но непреодолимое чувство вины, подобно центробежной силе, не позволяет им быть вместе.

Рецензия:

Если не боитесь хандры и вас ещё не покинули окончательно силы нести каждодневное бремя ответственности, сложностей и забот всевозможного калибра — почитайте непростую историю корейского автора Кун-Суук Шин ”.

Азиатов вообще трудно уличить в излишней жизнерадостности, однако порой градус серьёзности буквально зашкаливает, заставляя устыдиться собственного легкомыслия. Странная книга, которую для ясности уже хочется начать цитировать. Буквально одно единственное место из неё, а именно текст со стр. 64 печатного издания по сути и заключает в себе ответ на вопрос, о чём же столь подробно, местами, признаюсь, не без изящества, ведёт речь Кун-Суук Шин.

Итак, “каждый идёт вперёд, борясь с трудностями и лишениями этого непростого мира в пути на другой берег реки. (…) Мы все путешественники, переходящие реку с одного берега на другой, из этого мира в нирвану. Но бурные воды жизни таят в себе опасность, и мы не можем просто спокойно перейти реку. Мы должны обязательно на что-то опираться. И этим “что-то” могут стать искусство или литература, то, что будет давать нам силы для достижения цели. (…) опора — не то, что перевозит вас на другой берег, а то, что вы тащите на себе. Скорее всего, лишь тот, кто в полном смысле поймёт этот парадокс, сможет благополучно перебраться на другой берег. Литература и искусство не просто средства, помогающие добраться до другого берега. Это ещё и цель, достижению которой можно посвятить жизнь, то, ради чего вы должны неустанно трудиться”.

Для облегчения восприятия упомянутого выше парадокса в романе рассказана легенда о святом Кристофере и поставлен вопрос, “кто вы, современные люди? Похожи ли вы на Кристофера?” И именно, на мой взгляд, в случае, если вы сумеете проникнуться поиском ответа, чтение не окажется бесполезным. В противоположном варианте книга предстанет не более чем набором ранних смертей многих персонажей и рефлексий оставшихся, стильно оформленным и при этом жутко угнетающим. Должна предупредить, не в пример атмосфере трагедии, царящей с первых страниц и до финала, а также не по годам глобальным переживаниям героев истории, смысл постоянно ускользает… Но это всё же не повод даже не попробовать его уловить.

• Мадзантини, Маргарет (1961). Сияние : роман / М. Мадзантини ; пер. с итал. Т. Быстровой. — Санкт-Петербург : Азбука, 2015. — 410 с. — (Азбука-бестселлер). — ISBN 978-5-389-07793-5

Достанет ли нам когда-нибудь мужества быть самим собой?! — спрашивают себя герои Мадзантини. Два мальчика, двое мужчин, две невероятных судьбы. Читатель постепенно, будто выкладывая кусочки мозаики, узнает историю Гвидо и его друга детства Костантино, и ему становится ясно, что соединяющая их ниточка превратилась в стальную проволоку, натянутую над пропастью длиною в жизнь.

Рецензия:

СИЯНИЕ ОТВЕРЖЕННЫХ

Порой природа изменяет милосердию, наделяя человека нетипичной склонностью. Вряд ли врождённую особенность уместно считать мерзостью. Настоящая грязь – растление и насилие, что сеет исключительно человеческая особь, и Создатель здесь совершенно не причём.  

Мадзантини показала не однополую любовь, что было бы плоско и дёшево, она исследовала её природу. И, как мне кажется, именно этот разрез представляет серьёзный интерес. Кроме того, рассказывая о нетрадиционных отношениях, автор, естественно, не смогла обойти вниманием и социальное преломление проблемы. От географии, знаете ли, зависит многое. Однажды тебе достанет мужества быть собой, и тогда в одной точке планеты тебе это позволят (простят, разрешат), а вот в ином месте лучше и не пытаться раскрыться, продолжая существование с внутренним ощущением себя изгоем, отверженным. Мир не совершенен, это так. И родиться не таким как все либо осознать в один прекрасный день свою необычность – неудобство. Сильнее сказать – крест.

Для меня книга оказалась поистине находкой. В едином пласте повествования поместились добро и зло, свет и тьма, любовь и порок, страдание и награда. Тугой клубок из противоречий, случайностей и промысла судьбы на фоне абсолютного сияния.

Расшифрую. Сияние – это любовь. И она имеет право быть любой, даже если это не по нраву соседу, осуждается обществом либо отвергается церковью. И, тем не менее, она имеет право быть, если является счастьем для двоих. Напротив, извращением было бы её душить. Не Гвидо и Костантино порочны, порочен взрослый дядька, растлевающий подростка.

Качеством повествования я также весьма довольна. Если бы не столь грамотно сложенный сюжет, в финале я, как читатель, не пережила бы потрясения такой исключительной силы. Рефлексии ровно столько, сколько нужно книге о любви, были мысли интересные и выводы, которые, случись в эти минуты под рукой текст, я бы непременно здесь привела. Более того, мне автор показалась изящной и деликатной настолько, что я бы рискнула даже значок «18+» с обложки убрать. А если оставить всё же, то лишь из-за скандальности явления гомосексуализма самого по себе.

«Сияние» — тяжёлый роман, но однозначно заслуживающий и оценки высокой и внимания читательского. Не рекомендую лишь гонителям однополых отношений, только они не будут тронуты глубиной трагедии просто по причине заведомой предубеждённости.

Не могу сказать «приятного» чтения, вещь всё-таки очень непростая, пожелаю лучше суметь почувствовать сияющий свет, пробивающийся, пусть скупо и обрывочно, сквозь страницы этой прекрасной и печальной истории.

• Мортон, Кейт. Хранительница тайн / К. Мортон; [пер. с англ. М. Клеветенко Е. Доброхотовой-Майковой]. — Москва : Эксмо, 2015. — 570, [2] с. ; 21 см. — (Мировой бестселлер). — 16+. — ISBN 978-5-699-81046-8

Начало 1960-х годов. Семнадцатилетняя Лорел Николсон, старшая дочь в благополучном провинциальном английском семействе, видит, как ее мать, Дороти, убивает ножом подошедшего к дому незнакомца. Полиция, не особенно разбираясь в обстоятельствах, делает вывод, что убитый — маньяк, а поступок матери — самозащита.

Проходит пятьдесят лет. Лорел — прославленная актриса. Но история, случившаяся когда-то, не выходит у нее из головы. И однажды, роясь в материнских вещах, она находит фотографию женщины, супруги популярного до войны и забытого ныне писателя. Лорел чувствует, что здесь-то и скрыт ответ на загадку, которая не дает ей покоя…

• Петросян, Мариам Сергеевна. Дом, в котором.. : [роман] / Мариам Петросян. — Москва : Livebook, 2021. — 956, [2] с. ; 21 см. — 12+. — ISBN 978-5-904584-69-6

На окраине города, среди стандартных новостроек, стоит Се­рый Дом, в котором живут Сфинкс, Слепой, Лорд, Табаки, Македонский, Чёрный и многие другие. Неизвестно, действительно ли Лорд происходит из благородного рода драконов, но вот Слепой действительно слеп, а Сфинкс — мудр. Табаки, конечно, не шакал, хотя и любит поживиться чужим добром. Для каждого в Доме есть своя кличка, и один день в нём порой вмещает столько, сколько нам, в Наружности, не прожить и за целую жизнь. Каждого Дом прини­мает или отвергает. Дом хранит уйму тайн, и банальные «скелеты в шкафах» — лишь самый понятный угол того незримого мира, куда нет хода из Наружности, где перестают действовать привычные законы пространства-времени. Дом — это нечто гораздо большее, чем интернат для детей, от которых отказались родители. Дом — это их отдельная вселенная.

Рецензия:

Без малого тысяча страниц, которая, как мне кажется, не может оставить равнодушным буквально никого. А если что-то окажется непонятным, то это означает, что просто время не пришло. Перечитайте книгу позже, когда будете готовы войти в «Дом…».

Лично для меня, о чём, кстати, не получается сожалеть, ибо читался роман с искренним интересом, «Дом…» остался нераскрытой мистификацией, страшной и прекрасной одновременно.

Однако хочу заранее всем отважившимся познакомиться с яркими обитателями Дома предречь длительную интеллектуальную рефлексию. Сколь многогранна фантазия автора, столь множественными будут ваши гипотезы на тему: о чём книга.

• Пиколт, Джоди Линн (1967-). Ангел для сестры : роман / Джоди Пиколт ; перевод с английского Евгения Бутенко. — Санкт-Петербург : Азбука : Азбука-Аттикус, 2020. — 507, [2] с. ; 21 см. — Загл. и авт. ориг.: My sister’s keeper / Jodi Picoult. — Др. кн. авт. на контртит. — 16+. — ISBN 978-5-389-15967-9 (нет в фонде)

К тринадцати годам Анна пережила множество операций и медицинских процедур ради того, чтобы ее сестра Кейт могла бороться с лейкемией, мрачной тенью нависавшей над девочкой с малых лет. Анна, зачатая как идеальный донор костного мозга для сестры, никогда не возражала против отведенной ей роли… до настоящего момента. Как большинство подростков, она начинает задаваться вопросом: кто она такая на самом деле? И вот Анна принимает решение, которое расколет ее семью и, вероятно, будет иметь фатальные последствия для ее любимой сестры…

Роман «Ангел для сестры» ставит проблему тяжелого нравственного выбора. Морально ли спасать одного ребенка за счет другого?

• Пиколт, Джоди Линн (1967-). Девятнадцать минут : роман / Джоди Пиколт ; [перевод с английского Марии Николаенко]. — Санкт-Петербург : Азбука : Азбука-Аттикус, 2019. — 667, [3] с. ; 21 см. — 18+. — ISBN 978-5-389-15966-2

За девятнадцать минут можно постричь газон перед домом, или покрасить волосы, или испечь лепешки к завтраку.

За девятнадцать минут можно остановить землю или спрыгнуть с нее.

За девятнадцать минут можно получить отмщение.

Стерлинг – провинциальный сонный городок в штате Нью-Гэмпшир. Однажды его тихую жизнь нарушают выстрелы в старшей школе. И чтобы пережить это событие, недостаточно добиться торжества правосудия. Для жителей Стерлинга навсегда стерлась грань между правдой и вымыслом, добром и злом, своим и чужим. Джози Кормье, дочка судьи, могла бы быть ценным свидетелем обвинения, но не помнит того, что произошло у нее на глазах, а те факты, которые проясняются в ходе разбирательства, бросают тень вины как на школьников, так и на взрослых, разрушая даже самые крепкие дружеские и семейные узы.

Роман «Девятнадцать минут» ставит простые вопросы, на которые нет простых ответов. Можно ли не знать собственного ребенка? Что значит быть не таким, как все? Оправдано ли желание жертвы нанести ответный удар? И кому вершить суд, если кто-нибудь из нас вообще вправе судить другого?

• Ремер, Михаил. Даун / Михаил Ремер. — Москва : Рипол-классик, 2009. — 256 с. ; 21 см. — ISBN 978-5-386-01226-7 (нет в фонде)

Костя никогда не притворяется и никому не желает зла. Но он умеет радоваться жизни так, как мало кто из нас — юноша-ребенок с незапятнанной душой и богатым, но так непохожим на наш с вами внутренним миром.

Юноша чувствует, что к их дому подкрадывается беда. Чувствует и пытается что-то изменить. Где-то наивно, где-то с удивительной проницательностью. И иногда ему удается сделать мир чуточку добрее. Даже в условиях нашей непредсказуемой судьбы…

История Кости недаром созвучна «Человеку дождя»… Она написана для людей неравнодушных, для тех, чья душа еще не зачерствела окончательно.

• Ронэ, Татьяна де. Ключ Сары : [роман] / Татьяна де Ронэ ; перевод с французского Риммы Генкиной. — Санкт-Петербург : Азбука : Азбука-Аттикус, 2021. — 410, [3] с. ; 21 см. — (Азбука-бестселлер). — На обл. также: Мировой бестселлер. Роман, переведенный на 38 языков. — 16+. — ISBN 978-5-389-18153-3

Париж, июль 1942 года: Саре Старзински десять лет. Вместе с родителями и младшим братом она живет в квартале Марэ. Мать нашивает ей на пальто желтую звезду, что означает проклятие и гибель. Ночью за ними приходят полиция. В панике Сара запирает младшего брата в стенном шкафу, пообещав вскоре вернуться.

Париж, май 2002 г ода: Джулии Джармонд, американской журналистке, вышедшей замуж за француза, поручено написать об очередной годовщине облавы на евреев, которых нацисты собрали на стадионе Вель д’Ив. И вот ее путь пересекается с историей Сары, девочки, которая до самой смерти хранила таинственный ключ, и это навсегда изменит жизнь Джулии. Куда же приведет долг памяти эту молодую женщину, нечаянно разворошившую темные страницы нацистской оккупации?

• Рубенс, Бернис (1928 — 2004). Пять лет повиновения : [роман] / Бернис  Рубенс ; [пер. с англ. Ю. Пронько]. — Санкт-Петербург : Азбука-классика, 2007. — 300 с. ; 17 см. — ISBN 978-5-91181-271-3

Эта книга — драматичный и одновременно ироничный рассказ о некоей мисс Джин Хоукинс, для которой момент выхода на пенсию совпал с началом экстравагантного любовного романа с собственным дневником, подаренным коллегами по бывшей работе и полностью преобразившим ее дальнейшую жизнь. Повинуясь указаниям, которые сама же записывает в дневник, героиня проходит путь преодоления одиночества, обретения мучительной боли и неведомых прежде наслаждений.

«Пять лет повиновения» — трагикомическая история о добровольном подчинении и о манипулировании людей друг другом, о тайных страстях и смысле жизни.

Рецензия:

«Я СТОЮ У РЕСТОРАНА…»

Продолжение фразы, думаю, многие вспомнят. А некоторые даже наверняка задумывались, хотя бы вскользь, чего это она там стоит, неужели более интересных занятий не нашлось?

Но смех смехом, а огромный процент людей, зрелых, вроде даже образованных, ума не приложат, чем занять хотя бы выходные, а уж о жизни на пенсии (когда не нужно больше с 9 до 18 подчиняться или подчинять) думают не иначе как с ужасом. Отчего? Видите ли, есть одиночество: стоишь у ресторана и не входишь внутрь, потому что компании нет. А есть пустота: хоть к ресторану, хоть к бесу лысому на рога, потому что надо же куда-то идти, ведь от вязания шарфа в четырёх стенах уже хочется выть, а больше себя наполнить, да и будни свои, нечем.

Удивительно пронзительную историю под названием «Пять лет повиновения» предлагает читателю англичанка Бернис Рубенс, букеровский лауреат, в которой как раз её Джин Хоукинс, оглушительно одинокая дама, выйдя на пенсию, остаётся наедине с шарфом.

Знаете, книгу эту ещё иногда называют трагикомедией, но, должно быть, она такова не для всех, а, в основном, для циников, потому что эту несчастливую судьбу, корнями уходящую в изуродованное детство, не хватает наглости назвать пустой. Хотя, по сути, она именно такова. Жалость к этой пожилой и непостижимо наивной героине, рисующей на зеркале усы, чтобы было с кем поговорить, перебивает весь негатив напрочь. Так что это не комедия. Бедняжка оказалась предоставленной самой себе, а беда в том, что самой себя у неё никогда не было. Изначальный тупик.

Книга очень маленькая по объёму, но след в душе оставляет нешуточный. Написана изыскано и легко, потому, несмотря на довольно страшное, мягче не выразиться, содержание, воспринимается без труда. И даже с удовольствием и чуть ли не с благодарностью. Спасибо автору, ведь можно ещё успеть тщательно проверить качество собственного досуга. Или хотя бы его наличие. Чтобы однажды, когда придёт время, трезво признать, что замуж, может быть, уже и не стоит, но, без сомнения, в жизни найдётся столько всего интересного! 

• Сиболд, Элис. Счастливая / Элис Сиболд ; [пер. с англ. Елены Петровой]. — Санкт-Петербург ; Москва : Домино : Эксмо, 2007. — 348, [1] с. ; 20. — (Mona Lisa). — ISBN 5-699-19714-1 (нет в фонде)

8 мая 1981 года, Элис Сиболд, будучи студенткой Сиракузского университета, стала жертвой преступления. Этот день навсегда изменил ее жизнь. Будущая писательница решила во что бы то ни стало рассказать о тех страшных событиях, чтобы другие могли прочитать ее честную книгу и, возможно, избежать подобной трагедии.

• Стокетт, Кэтрин (1969-).  Прислуга = The Help : роман / Кэтрин Стокетт ; перевод с английского Марии Александровой. — Москва : Фантом Пресс, 2020. — 509, [2] с. ; 21 см. —  Заглавие и автор оригинала: The help / Kathryn Stockett. — 16+. — ISBN 978-5-86471-732-5

Американский Юг, на дворе 1960-е годы. Скитер только-только закончила университет и возвращается домой, в сонный городок Джексон, где никогда ничего не происходит. Она мечтает стать писательницей, вырваться в большой мир. Но приличной девушке с Юга не пристало тешиться столь глупыми иллюзиями, приличной девушке следует выйти замуж и хлопотать по дому.

Мудрая Эйбилин на тридцать лет старше Скитер, она прислуживает в домах белых всю свою жизнь, вынянчила семнадцать детей и давно уже ничего не ждет от жизни, ибо сердце ее разбито после смерти единственного сына. Минни — самая лучшая стряпуха во всем Джексоне, а еще она самая дерзкая служанка в городе. И острый язык не раз уже сослужил ей плохую службу. На одном месте Минни никогда подолгу не задерживается. Но с Минни лучше не связываться даже самым высокомерным белым дамочкам.

Двух черных служанок и белую неопытную девушку объединяет одно — обостренное чувство справедливости и желание хоть как-то изменить порядок вещей. Смогут ли эти трое противостоять целому миру? Сумеют ли они выжить в этой борьбе?

• Суад. Сожженная заживо : [документальная повесть] / Суад ; написано при участии Мари-Терез Кюни ; [перевод с французского Т. Григорьевой]. — Москва : РИПОЛ классик, 2007. — 269, [1] с. ; 21 см. — (Документ). — ISBN 978-5-7905-4435-4

Ее зовут Суад. Она родилась в арабской деревне на западном берегу реки Иордан. В десять лет ей довелось тайком увидеть роды своей матери. Едва появившуюся на свет сестренку тут же задушили — убить новорожденную девочку здесь считается не преступлением, а избавлением от позора. Все оставшееся детство Суад дрожала от страха за свою жизнь. Лишенная всяческих прав, выполняя самую тяжелую работу по хозяйству, она ежедневно подвергалась жестоким побоям и оскорблениям со стороны отца.

А в семнадцать Суад влюбилась и забеременела… Приговор семьи был беспощаден: дочь облили бензином и подожгли. Чудом этой девушке удалось выжить, но ее тело навсегда осталось покрытым шрамами, как и душа…

Лишь спустя годы она сумела поведать о своей жуткой судьбе всему миру, и ее исповедь заставила дрогнуть миллионы сердец.

•  Тонг, Куонг Валери. Волшебная книга судьбы / Валери Тонг Куонг ; [пер. с фр. Нины Хотинской]. — Москва : Эксмо, 2015. — 286 с. ; 18 см. — (Счастье жить. Проза Валери Тонг Куонг). — 16+. — ISBN 978-5-699-77911-6

Две девушки стоят на мосту в ожидании поезда. Вот он приближается, еще, еще… Пора! Алиса прыгает — туда, в бездну. А Мина… Мина не смогла совершить этот страшный прыжок. Потому что решила жить.

Это книга о том, как важно, оказавшись на дне пропасти, не остаться там, а вытолкнуть себя наверх. И еще о том, что, когда появляется человек, который тебя понимает, отчаяние можно стереть, словно ненужные буквы, написанные мелом на доске.

• Тюиль, Карин (1972-). Дела человеческие = Les choses humaines : роман / Карин Тюиль ; перевод с французского Елены Тарусиной. — Москва : АСТ, 2021. — 379 с. ; 21 см. — (Corpus ; 641). — Заглавие и автор оригинала: Les choses humaines / Karine Tuil. — 18+. — ISBN 978-5-17-121537-8

Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия.

На наших глазах расстается блестящая парижская пара — популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью. Их дети, едва достигшие совершеннолетия, выбиты из колеи и пускаются во все тяжкие. Страсти накаляются, предвещая беду.

Карин Тюиль выстраивает сюжет с бальзаковским размахом: беспощадный механизм судебный машины, интриги в мире телевидения, взлеты и падения медийных карьер, любовь и измены — и все это в разгар феминистского движения #MeToo, набравшего силу после обвинений американского кинопродюсера Харви Вайнштейна в сексуальных домогательствах.

• Фейбер, Мишель. Багровый лепесток и белый : роман / Мишель Фейбер; пер. с англ. Сергея Ильина, Мириам Салганик. — Москва : Иностранка : Азбука-Аттикус, 2017. — 955,[2] с. ; 22. — (Большой роман). — Содержит нецензурную брань. — 18+. — ISBN 978-5-389-12491-2

Итак, познакомьтесь с Конфеткой. Эта девятнадцатилетняя «жрица любви» способна привлекать клиентов с самыми невероятными запросами. Однажды на крючок ей попадается Уильям Рэкхем — наследный принц парфюмерной империи. «Особые отношения» их развиваются причудливо и непредсказуемо — ведь люди во все эпохи норовят поступать вопреки своим очевидным интересам, из лучших побуждений губя собственное счастье…

Мишель Фейбер начал «Лепесток» еще студентом и за двадцать лет переписывал свое многослойное и многоплановое полотно трижды. «Это, мм, изумительная (и изумительно — вот тут уж без всяких «мм» — переведенная) стилизация под викторианский роман… Собственно, перед нами что-то вроде викторианского «Осеннего марафона», мелодрама о том, как мужчины и женщины сами делают друг друга несчастными, любят не тех и не так» (Лев Данилкин, «Афиша»)

Рецензия:

ОНА ИДЁТ ПО ЖИЗНИ, РОНЯЯ ЛЕПЕСТКИ…

Викторианская «клубничка», неожиданно современно прозвучавшая.

 «Багровый лепесток и белый…» написал по-английски странный голландец, проживающий ныне в Шотландии, в самобытной квартирке прямо на перроне железнодорожной станции. И роман многим может показаться странным, но я, так уж вышло, могу эту необычную вещь лишь хвалить, а потому и день нынче удивительный: солнечный, пусть за окном в действительности льёт как из ведра…

Уставший от зауми и наворотов постмодернизма, читатель имеет благодаря Фейберу благословенную возможность перенестись в викторианскую Англию последней четверти 19 столетия. Побродить по лондонским улицам, посетить оперу и поприсутствовать на званом обеде у сильных мира сего. Улицы, правда, не всегда чисты, а принимать пищу некоторым приходится в вонючих кабаках, но это не такой уж шок, ведь вас ожидает знакомство с Конфеткой!

Девушка, имеющая кондитерский псевдоним, — мечта любого мужчины. И не потому, что она чудо как хороша собой, просто она соглашается исполнить всё, что пожелает господин. Конфетка – непревзойдённый мастер в своей пикантной профессии. Разумеется, долю свою – быть проституткой – она не выбирала, но оказалась достаточно умной для того, чтоб суметь достичь высот. Да уж, дамы, наша Конфетка – лишнее подтверждение того, что свою работу надо выполнять качественно, без устали совершенствуясь. Либо не делать вовсе, а пойти работать в… супермаркет! Почему я обратилась к дамам и вспомнила супермаркет, явно не принадлежащий викторианской эпохе? Потому что с этого момента шокировать вас буду я, а не автор.

Знаете, если честно, всё же трудно было бы после экзистенциализма, допустим, получить истинное и глубокое удовольствие от стилизации под классический диккенсовский роман, уже как-то скучно. Вернее, было бы скучно, если бы не параллели и аналогии, которые уже достаточно скоро после авторского вступления, начинают заполнять сознание. Видите ли, мне «Лепесток…» показался современным романом. Абсолютно. Без малого полтора века отделяют нашу действительность от событий книги Фейбера, но… так ли уж много изменилось? Приготовьтесь, сейчас я скажу ужас-ужас: я не имею в виду, конечно, что все мои современницы – по сути м-м-м… конфетки, но самые умные из них – очень часто немножко м-м-м… сладки. Обратите внимание, я не о красавицах речь веду: размеры прелестей, смуглая отутюженность мордашек и ламинированные шевелюры здесь совершенно не по теме. Если кто-то не знает что по теме, читайте книгу о Конфетке и учитесь. Ну а те, кто в курсе, всё равно читайте: поймёте, где прокололась девочка, и защитите от неприятностей себя!

Так вот, про супермаркет я упомянула по причине ещё одной родившейся у меня мысли в процессе чтения книги. Ещё до того, как познакомить читателя с главной героиней автор показывает её коллегу по цеху – милую, уже, правда, заметно потрёпанную ремеслом, Каролину. Эта особа, во всех смыслах приятная, если и горюет иногда о том, что не является леди, так точно не в те моменты, когда вспоминает крайнюю нищету, голод и болезнь, унёсшую жизнь её малыша. Она тоже старалась быть добродетельной женщиной и зарабатывать на пропитание себе и ребёнку «честным» трудом – шитьём. Но кроме ущерба здоровью эта «приличная» подёнщина ничего ей не принесла. Напротив, навек осиротила. И однажды женщина подумала: зачем же вкалывать день и ночь, всё равно не имея возможности свести конца с концами, если можно своеобразно работать лишь вечер и часть ночи, отсыпаясь в остальное время, и, главное, каков доход! На фабрике столько не заплатили бы и за месяц каторжного труда… Возражайте, моралисты, очень интересно будет послушать.

Немного лирики. Я, например, оказалась не в супермаркете, но там, где платят ещё меньше, чем кассиру. Мне мои моральные принципы (сугубо личные, замечу, других дам мне бы и в голову  никогда не пришло осудить) не позволили в молодости выбрать менее трудоёмкое ремесло, зато с куда более весомым вознаграждением. А после «Багрового лепестка…» стало очевидно, что не одни лишь принципы удержали. Повторюсь: работу следует выполнять хорошо, желательно – с блеском! А я, увы, — не Конфетка. Может быть, отчасти и поэтому её образ – исключительно умной женщины, во-первых, и удивительно гибкой, приспособляемой натуры с исключительным самообладанием, во-вторых, — столь сильно меня очаровал.

Ещё я думала, пролистывая страницы удивительной вещи с поэтичным названием, о том, что занятия не могут делиться на достойные и аморальные. Спрос рождает предложение, а, значит, профессия Конфетки никогда не умрёт. Разве что может иначе обзываться. Или, скажем, видоизмениться, не поменяв, однако, сути. Милые женщины, не кидайте в меня неподходящими предметами, я не виновата, что этот чудной голландец открыл мне такие горизонты, о которых в своей нищей добродетельной жизни я, выражусь осторожно, не ежедневно задумывалась. Ведь проститутка – это же не только безнравственная дрянь, которая предлагает пакет, подчас небезопасных, услуг за деньги. Ведь то же самое и законная супруга… если без любви, но за тряпки и питание. А уж это не моё измышление, факт сей отметил, кажется, Моруа, и даже раньше Фейбера. Вот так вот всё грустно.

Хотя, на самом деле, роман не оставляет осадка ни тяжёлого, ни тоскливого, ни грязного. Отвлекусь, пожалуй, от параллелей с днём сегодняшним, потому что историю про Конфетку можно и просто как историческую воспринимать. Ну, на случай, если предпочитаете политику страуса. Тем более, уверяю вас, от узкого рассмотрения книга нисколько не проиграет, рассказ самоценен в любом прочтении.

Писатель рисует нам целую панораму образов. И плоского – ни одного! Скажем, помимо центральной героини, есть ведь еще и герой (к сожалению, с дырой, прошу прощения за каламбур)! А как же – проститутка без клиента что ли? Клиент – Уильям Рэкхем – фигура выпуклая и поражающая актуальностью в веке 21-м. Очень, знаете ли, убедительный образ мужчины: не плохой и не хороший. Просто до оторопи живой и настоящий. Я вот мужа подруги в нём узнала. Сама подруга, к счастью, — не Агнес. Миссис Рэкхем, в свою очередь, не рискует остаться незамеченной из-за своей уж очень тонкой душевной организации, да ещё осложнённой безумием, с одной стороны, и удивительно глубокими выводами о мужской сущности и женском уделе, с другой. Да-да, бывает и такое: умна и безумна в одной личности.

Автор не схалтурил даже при описании прислуги и персонажей второстепенных. Взявшись осветить безнравственное явление, конечно, невозможно было обойтись и без антагонистов социальному злу. В этом ключе на целое сочинение под названием «неужели и такие души обитали в грязном снобистском Лондоне конца 19 века?» потянет рассмотрение пары поборников морали — Эммелин Фокс и Генри Рэкхема. Он не ведает покоя в стремлении к обретению достаточно чистого состояния, которое позволило бы ему с лёгкой совестью принять сан священника. А она в целом разделяет высокие принципы своего друга, конечно, но… всего лишь живая женщина, да.    

Отсюда логично вытек бы и разговор о социальном звучании темы книги, только что в том было бы нового, кому не известны исторические реалии английского общественного устройства того времени?

Эстетически ориентированные читатели посудачили бы об излишнем натурализме и о том, были ли так уж необходимы все эти физиологические подробности. Моё мнение: да, эти детали обоснованы. Как известно, раз существует орган, допустим, то логично предположить, что он и название имеет, которое все знают. Кроме, возможно, Агнес Рэкхем. Но, думается, сегодняшние проекции этой эфемерной леди вряд ли возьмут в руки подобную книгу, следовательно, Мишель Фейбер не сильно рисковал, он же не адресовал свой роман слабоумным. Если вы сами никогда не совершаете естественных отправлений (может, вы бестелесный дух, я не знаю), тогда возьмите настоящего викторианца Диккенса, который, думаю, уж точно ничем не оскорбит вашей возвышенной сущности.

В конце концов, можно было бы пуститься в рассуждения по поводу несколько смазанного финала, но… мне лично сказать нечего, ибо меня он устроил вполне. Я желаю искренне добра, удач и верных выводов великолепной Конфетке. Своё развитие она продемонстрировала уже в рамках книги: осознала всю наивность и беспомощность своего кропотливо создаваемого кровожадного романа, в котором избывала насилие, годами творимое над ней ответным насилием, открыла для себя прелесть искусства и познала первую в жизни невинную привязанность, потому всё у неё будет хорошо, я уверена. Нет, ну какая всё-таки женщина, а! Использована, но не побеждена! Аплодирую стоя!

И это всё сочинил мужчина! Вселяет надежду, что скажешь. Если носящий штаны способен видеть жизнь в столь уничижительном для своего пола разрезе, то… я мечтаю с ним познакомиться, дабы выразить своё восхищение его несомненным талантом лично. И удостовериться, на всякий, знаете ли, случай, что передо мной не мистификация.

Конечно, многим известно, что в название книги вынесена строка из стихотворения А.Теннисона. Очень красивая метафора, верно? И толкований допускает приличное множество. А это означает, что всякий, взявший в руки этот необычный роман, вместе с ним получает и возможность поразмышлять о смысле его названия.

Я расслышала в этой строчке… нежность. Именно так: белый лепесток, такой чистый, втаптывается в мерзость годами и… умудряется остаться белым! А багровый лепесток – это очень взрослая жизнь, безыллюзорная и насквозь телесная. Да, это она, Конфетка. И многие-многие другие женщины, 150 лет назад и сегодня. Которые проживают жизнь, роняя лепестки. То проглянет невинное лицо ребёнка, то мелькнёт порочный профиль стервы. Нет, есть, разумеется, женские личности, не отмеченные ярко-выраженной лепестковой контрастностью. Но история Мишеля Фейбера не о них.

• Форд, Форд Мэдокс. Конец парада ;Каждому свое / Самарина, А.И. — Москва : РИПОЛ классик, 2018. — 381, [2] с. ; 21 см. — (В поисках утраченного времени). — 18+. — ISBN 978-5-386-10538-9

Роман, который стоит в одном ряду с такими великими произведениями «потерянного поколения», как «На Западном фронте без перемен» Ремарка, «Смерть героя» Олдингтона, «Прощай, оружие!» Хемингуэя. Действие происходит в Англии в начале XX века. Главный герой Кристофер привязан к жене и сыну, но внезапно в его жизни появляется очаровательная девушка Валентайн. А затем начинается Первая мировая война…

• Хорнби, Ник (1957). Долгое падение : [роман]  / Ник Хорнби ; [пер. с англ. А. Ю. Степанова]. — Санкт-Петербург : Амфора, 2006. — 333 с. ; 21 см. — (Читать [модно]) (Британский писатель; №1). — ISBN 5-94278-973-8

Каждый человек хоть раз в жизни задумывался о самоубийстве. И каждый из нас хотел, чтобы нас остановили и пожалели. В новогоднюю ночь группе людей взбрело в голову спрыгнуть с крыши, не сговариваясь. У каждого из них есть свои на то причины, и каждый считает, что это конец. Парень с разбитой мечтой стать музыкантом, девушка с несчастной любовью, мать-одиночка с сыном инвалидом, телеведущий, изгнанный со скандалом… Но суицид не задается, и они решают понять, что же с каждым происходит. А понять — это уже почти все равно, что помочь…

• Хоссейни, Халед (1965-). Тысяча сияющих солнц = A Thousandsplendid suns  : [роман] / Х. Хоссейни ;  [перевод с английского С. Соколова]. — Москва : Фантом Пресс, 2009. — 476, [1] с. ; 20 см. — (The Best of Рhantom). — ISBN 978-5-86471-456-0

Любовь — великое чувство. Глубоко укрытая, запрещенная, тайная, она все равно дождется своего часа. Об этом новый роман Халеда Хоссейни, в 2007 году ставший главным мировым бестселлером.

В центре романа — две женщины, которые оказались жертвами потрясений, разрушивших идиллический Афганистан. Мариам — незаконная дочь богатого бизнесмена, с детства познавшая, что такое несчастье, с ранних лет ощутившая собственную обреченность. Лейла, напротив, — любимая дочка в дружной семье, мечтающая об интересной и прекрасной жизни. Между ними нет ничего общего, они живут в разных мирах, которым не суждено было бы пересечься, если бы не огненный шквал войны. Отныне Лейла и Мариам связаны самыми тесными узами, и они сами не знают, кто они — враги, подруги или сестры. Но в одиночку им не выжить, не выстоять перед средневековым деспотизмом и жестокостью, затопившими улицы и дома некогда цветущего города. Вдвоем они пройдут через страдания, вдвоем будут ловить нечаянные крупицы радости, вдвоем станут мечтать о счастье, к которому однажды попытаются прорваться.

«Тысяча сияющих солнц» — мощная, драматичная и лиричная история, которая заставляет сердца сжиматься от боли и радости. Это благородная и великодушная книга.

• Чон Ючжон, (1966-). Семилетняя ночь / Ючжон Чон ; перевод с корейского А. В. Погадаевой, Чун Ин Сун. — Москва : АСТ : Lingua, 2019. — 526, [2] с. ; 22 см. — (К-Триллер). — 18+. — ISBN 978-5-17-111189-2

«Семилетняя ночь» рассказывает историю молодого человека по имени Совон, который пытается разобраться в событиях одной роковой ночи, произошедшей семь лет назад.

Хёнсу, отец Совона, — в прошлом успешный игрок популярной бейсбольной команды, на чьей карьере поставило крест тяжелое неврологическое заболевание. В ту ночь он, находясь в состоянии опьянения — а он выпивает постоянно, — возвращаясь домой, сбивает на машине маленькую девочку. Погружаясь с каждым днем все глубже в алкогольный дурман, чтобы попытаться забыть об этой драме и своей загубленной жизни, он будет вынужден все-таки противостоять угрозе: его сына преследует отец погибшей девочки — человек жестокий и развращенный, обуреваемый жаждой мести… Это дуэль между двумя мужчинами, показанная в лучших традициях триллера, – жанра, который принес международную известность корейскому кинематографу.

Благодаря резким сменам планов, чередованию света и тьмы перед нами раскрываются личности двух отцов: каждый из них поочередно становится то палачом, то жертвой, пребывая в состоянии крайнего напряжения. В стремительном ритме, от которого перехватывает дыхание, автор романа Чон Ючжон подводит читателя к неожиданной развязке, завершая эту страшную ночь, продлившуюся целых семь лет.

Рецензия:

Маньяк не всегда тот, кто изобличён…

«Семилетняя ночь» Чон Ючжон — повествование очень и очень многоплановое. Обидчики, жертвы, сочувствующие, слово будет дано писательницей каждому. И каждый раскроет себя и причину своего личного НЕсчастья, ибо счастливых в романе нет. В этом смысле, обобщу, азиаты вообще убедительнее прочих, они резко и в лоб заявляют: счастья нет. И очень четко, предельно аргументированно это доказывают. А факты – вещь упрямая.

Перед читателем очень сильная семейная и социальная драма. Думаю, главным стоит назначить ответ на вопрос: Случайность – частный случай закономерности? Автор подводит нас к тому, что так и есть. Однако, предположу, я могу оказаться не одинокой в том, что откажусь этот посыл принять.

Чхве Хёнсу, бывший спортсмен, ныне спивающийся неудачник, нелюбимый муж, но любящий отец, в одну роковую ночь, пребывая, по традиции, в нетрезвом состоянии, сбивает на лесной дороге девочку… Несколько позже этот же мужчина будет объявлен маньяком, лишившим жизни троих человек, чудом не добравшимся до собственного сына и, намеренно открыв ворота водяной дамбы, утопившим целую деревню вместе с сотней мирно спавших жителей. Чон Ючжон далее расскажет, что именно из этого правда, а что нет, попутно предоставив, как мне показалось, читателю возможность самостоятельно назначить истинного маньяка.

И я выбрала другого персонажа. При этом внимательно выслушала все доводы о том, что бедолага Хёнсу – псих, анамнез которого отягощён детской травмой, по характеру он — слабак, потому никак иначе он закончить просто не мог. Дорожное происшествие – логичный финал. И, тем не менее, я выбрала другого, а Хёнсу вызывал на всём протяжении рассказываемой истории жалость и снова жалость. А ведь убийца стольких людей, по меньшей мере, должен был бы вызывать, допустим, презрение или злость. Так вот, это не про него.  Ненависть и желание раздавить как падаль вызывал совсем другой персонаж. Тоже, кстати, отец. Отец сбитой девочки. Вот уж кто редкая мразь, вот уж кто настоящий психопат, вот уж кто истинно опасен, потому что исключительно умён.

Главным героем драмы писательница вывела сына Хёнсу – Совона. Это именно он переживает семилетнюю ночь после трагедии, которую, как мальчик считает, устроил его боготворимый папа. И ночь закончится лишь тогда, когда выросший Совон узнает, что отец, безусловно, виновен, казнён будет заслуженно, но личная трагедия мальчика началась раньше. А именно в день, когда семья приехала жить на озеро, и пути её и О Ёнчже роковым образом пересеклись.

Если подумать, на основании изображённого автором свою 12-ти летнюю ночь переживала Серён, на протяжении всей своей жизни подвергавшаяся побоям, насилию и  унижениям, уродуемая собственным психопатом-отцом. Вот, честное слово, не услугу ли оказал ей несчастный пьяница, иначе однажды её убил бы отец?.. Потому что да, я не увидела в О Ёнчже убитого горем папочку, рвущегося покарать преступника самолично. Скорее, крышу сорвало ему от того, что у него столь бесцеремонно отняли последнюю после сбежавшей жены жертву, а садисту она жизненно необходима! И именно своя, в семье, чтоб за закрытыми дверями респектабельности, а ребёнку в этом гнилом обществе, пикни она, всё равно не поверят.

Поразительно, какую бурю эмоций вызывают подчёркнуто безэмоциональные герои этой истории! А всё потому, что каждый из них, даже самый эпизодический, безупречно выписан. Из их рассказов и поступков в гораздо большей степени, чем из их описания автором, складывается мозаика личных несчастий любого из них.

Чудовищно, когда заложниками пороков взрослых становятся безвинные дети. Страшно, когда от безгрешного подростка, у которого и так-то мир рухнул в одночасье, отворачиваются буквально все, а через одного – травят. А неравнодушным и единственным протянувшим руку помощи оказывается посторонний человек – сосед, который и знаком-то с ребёнком был пару недель всего. Как несправедливо, когда искренне желаешь  конкретное и простое (семейный уют, например), а получаешь невыносимое и сложное.

Считаю несомненным плюсом, как бы избито не прозвучало, если произведение атмосферно. А «Семилетняя ночь», без сомнения, такова. Лес, побережья, тесные жилища. А ещё много ночи, много дождя, вообще много воды. Читая рецензии на эту книгу, запомнилось определение «синяя бездна». Вот, пожалуй, очень точно. Представляете, каково это, жить на краю бездны? Отстранённой, равнодушной, опасной?

Роман очень суров и беспросветен по наполнению, просто на пределе. Но читается при этом легко, он необъяснимо затягивает, без видимых усилий, подспудно забирает в плен. И запоминается надолго, что уже показатель глубокого его качества. Я прочитала эту историю где-то пару лет назад, но, подбирая сегодня книги для рецензирования, вспомнила именно её, причём сразу, значит, драма не влетела и вылетела, а опустилась и осталась со мной. И осталась, к счастью, не настроением тяжести, мрачности, безысходности, а всё-таки рассветом, сменившим, наконец, долгую-долгую ночь юного Совона.

• Чэмберлен, Мэри. Английская портниха : роман / М. Чэмберлен ; пер. с англ. Е. Полецкой. — Москва : Фантом Пресс, 2016. — 414, [1] с. ; 21 см. — ISBN 978-5-86471-726-4

Лондон, 1939 год. Аде Воан восемнадцать, она красива и очень амбициозна. Несмотря на молодость, она высококлассная портниха, и у нее есть все данные, чтобы когда-нибудь открыть свое ателье – «Дом Воан», как видится в ее мечтах. И когда Ада встречает загадочного Станисласа, ей кажется, что она почти ухватила птицу удачи за хвост. Новая жизнь начинается с ее первого путешествия – и не куда-нибудь, а в Париж, мировую столицу моды. Ада отлично шьет, у нее превосходный вкус, но о жизни, политике, загранице и уж тем более о мужчинах она не знает почти ничего. Через несколько дней на Европу обрушится война, загадочный мужчина исчезнет, и Ада останется совсем одна – в чужой стране, знающая по-французски лишь несколько слов, без крыши над головой и с британским паспортом в модной сумочке. Так начинается эпопея юной англичанки, умеющей лишь одно – придумывать платья и шить их. Но пригодится ли ее искусство во враждебной стране, в плену? И достанет ли юной портнихе мужества, силы и стойкости, чтобы выжить в безумии, охватившем мир?

Рецензия:

МОДНЫЙ ДОМ “ВОАН”

Могла ли когда-нибудь великая Коко Шанель допустить, что ей… просто напросто повезло?.. Да не в жизнь, подозреваю. Эта уникальная женщина, как, впрочем, и многие, равные ей по силе таланта, уму, трудолюбию, никогда даже себе самим не признались бы, что основное мерило их успеха — удача. Благоприятные обстоятельства. Счастливая звезда.

А вот юной лондонской портнихе, Аде Воан, не суждено было осуществить заветную мечту: открыть модный дом. Вмешалась война, вообще иная эпоха, а также то, что она была очень… Женщиной. Читая отзывы на книгу, я недоумевала: каждая вторая особа женского пола обзывала Аду дурой… Прошу меня простить, но принадлежность к женскому полу причисливших главную героиню романа Мэри Чемберлен к дурам вызывает большие сомнения. Помните, как говорили: тебе не понять — ты не любила. Так вот перефразирую: если в ваших глазах Ада глупа, сами вы — унисекс. Продукт времени, мои дорогие хулительницы.

Ещё развлекли поборницы морали: это ж надо чем занялась, негодница! И снова отвечу: а вы, лица неопределённой половой принадлежности, не завидуйте. Сами отправляйтесь катать вагонетки с углём в шахту, мыть сортиры и шпалы укладывать, ведь вы мало что можете предложить этому миру. В отличие от прекрасной девочки, чистой и безумно талантливой.

Сама Мэри Чемберлен, профессор университета и феминистка, также, на мой вкус, не заслуживает ни единого упрёка. До того грамотно она собирает в развязке все ниточки своего узорного полотна, что душа буквально сжимается в комок. Так вот почему активная и неунывающая Ада столько лет всё откладывала и откладывала поиски своего ребёнка: она знала, что искать некого… И чтобы не спятить, ей пришлось как бы… раздвоиться (понимаю, отдаёт шизофренией), и лишь находя отдушину в своём благословенном ремесле, ей удалось продолжать жить.

Пришлось столкнуться также и с обвинениями автора в исторической неправдоподобности. Но это уж совсем какой-то детский лепет: вы хотите от художественного произведения документальных фактов? Закройте книгу — и отправляйтесь в архив. Потому что писательница всё, что хотела высказать и к чему стремилась привлечь внимание, сумела реализовать в исчерпывающей мере. “Война, она про мужчин. Они — герои. Повезло им. С ними всё ясно и понятно”. И ещё, пожалуй, вот о чём шла речь: “О войне люди хотят знать только то, что их устраивает, и если твоя история не укладывается в эту схему, от тебя сразу отворачиваются. Так что лучше помалкивать”. Бедняжка Ада вообще не была болтушкой.

А кем была? Сильной и неунывающей, влюблённой и доверяющей, но также насилуемой и отвергаемой. Предаваемой и судимой мужчинами! Девизом жизни блестящей модистки было: “Сложи свои беды в старый мешок и улыбайся, улыбайся, дружок”.

А когда явилась беда на порог, Ада обнаружила, что разделить её не с кем. Своему одиночеству она и значения особого никогда не придавала, некогда было, ведь “ленивцы — дьяволу пожива”, а она всегда ощущала себя ангелом хранимой. Выходит, ангел не доглядел…

Я ото всей души рекомендую к прочтению эту прекрасную, натянутую как нерв, историю о том, как часто бывает в жизни, что одной только воли к победе, мастерства и оптимизма бывает недостаточно для свершения.

Да, и ещё: кому читать? Конечно, Женщинам, хотя перед нами и не розовые сопли. А если мужчинам, то, пожалуй, гуманитарного толка, не убегающим с визгом от мысли, что женщин таки можно понять, если, конечно, усилия приложить не полениться. 

• Шафак, Элиф (1971-). 10 минут 38 секунд в этом странном мире : роман / Элиф Шафак ; перевод с английского Ольги Лютовой. — Санкт-Петербург : Азбука : Азбука-Аттикус, 2021. — 411, [2] с. : ил. ; 21 см. — (Азбука-бестселлер). — Загл. и авт. ориг.: 10 minutes 38 seconds in this strange world / Elif Shafak. — 16+. — ISBN 978-5-389-18499-2 (нет в фонде)

Текила Лейла убита. Ее сердце уже перестало биться, но в течение 10 минут 38 секунд ее мозг все еще активен. И за эти краткие минуты Лейла вспоминает свою жизнь и друзей, таких же изгоев, как она…

Удивительно чувственный роман, затрагивающий тонкие струны души, воспевающий дружбу, милосердие и сострадание к тем, кому повезло в жизни меньше, чем другим.

Ее детство прошло в провинции в глубоко религиозной семье с деспотичным отцом, слепо следующим законам Корана. Не выдержав диктата отца, Лейла убегает из дому в Стамбул, где оказывается втянутой в секс-индустрию. Несмотря на жестокость, царящую в мире торговли женским телом, Лейле придется через многое пройти и многое вынести, но ей удастся сохранить главное — свою душевную чистоту…

• Шлинк, Бернхард. Чтец : [роман] / Бернхард Шлинк ; [пер. с нем. Б. Хлебникова]. — Санкт-Петербург : Азбука-классика, 2009. — 223 с. — ISBN 978-5-395-00439-0

Внезапно вспыхнувший роман между пятнадцатилетним подростком, мальчиком из профессорской семьи, и зрелой женщиной так же внезапно оборвался, когда она без предупреждения исчезла из города. Через восемь лет он, теперь уже студент выпускного курса юридического факультета, снова увидел ее — среди бывших надзирательниц женского концлагеря на процессе против нацистских преступников. Но это не единственная тайна, которая открылась герою романа.

• Янагихара, Ханья (1975). Маленькая жизнь : роман / Ханья Янагихара ; перевод с английского Александры Борисенко, Анастасии Завозовой, Виктора Сонькина. — Москва : АСТ : Corpus, 2017. — 683, [1] c. ; 24 см. — (Corpus). — Загл. и авт. ориг.: A Little Life / Hanya Yanagihara. -Содержит нецензурную брань. — 18+. — ISBN 978-5-17-097119-0

Университетские хроники, древнегреческая трагедия, воспитательный роман, скроенный по образцу толстых романов XIX века, страшная сказка на ночь — к роману американской писательницы Ханьи Янагихары подойдет любое из этих определений, но это тот случай, когда для каждого читателя книга становится уникальной, потому что ее не просто читаешь, а проживаешь в режиме реального времени. Для кого-то этот роман станет историей о дружбе, которая подчас сильнее и крепче любви, для кого-то — книгой, о которой боишься вспоминать и которая в книжном шкафу прячется, как чудище под кроватью, а для кого-то “Маленькая жизнь” станет повестью о жизни, о любой жизни, которая достойна того, чтобы ее рассказали по-настоящему хотя бы одному человеку.

Рецензия:

ИКС РАВНО ИКС. ВСЕГДА

Аксиома, знаете ли, равенства, А заодно закон любой человеческой жизни, такой ничтожной на фоне огромного и чуждого мира. Ханья Янагихара, утопив читателя в кошмаре одной такой маленькой жизни, имеет все шансы стать настоящим откровением для неравнодушной души и не ведающего лени разума. Не оценит трагической истории с шокирующим своей безапелляционной правотой выводом разве тот, кто зациклен только и исключительно на себе и не способен видеть дальше собственного носа, ибо “никто не хотел слушать чужую историю, каждый хотел рассказать свою”.

Но нет греха в том, чтоб стремиться себя высказать. Права писательница, “все рассказывают свою жизнь — по-настоящему рассказывают свою жизнь — только одному человеку”. И да посчастливится каждому из нас оного слушателя встретить. Главному герою книги повезло. Должно же было и ему когда-нибудь улыбнуться добро. Однако существенной роли сей факт не мог сыграть, потому что, помните, икс равно икс? Всегда.

Центральная мысль романа, на мой взгляд, как раз в том, что человек всегда равен самому себе — ребёнку. Наше детство — наша корневая система. Здоровые корни — адекватное самоощущение на всю жизнь, уродливые — не обессудьте: если вы и не станете пациентом психбольниц, то уж саморазрушительных актов, как следствия уничтожить нечеловеческую боль, причинённую пусть давно, но в избытке, не избежать. Можно резать себя, подобно Джуду, можно глотать булавки либо вырывать волосы. А можно… банально пить. Очень так тихо “уходить от себя”, чтобы не причинить неудобств окружению.

И не спорьте, в каждом брутальном дядьке спрятан маленький мальчик. Потому и не существует какого-то взросления, роста над собой, это не более чем иллюзия. И чем нам больше лет, тем ближе мы оказываемся перед осознанием того, что “жизнь с ним (с нами) просто случилась, а он (мы) не играл в этом никакой роли”. Почему ж ты не играл, надо ж было ковать своё счастье?, — воскликнут эти, со здоровой корневой системой. Но вы, пожалуйста, горластые, не путайте: можно обрести преданнейших друзей, сделать карьеру, заработать кучу денег, но душа твоя изуродована ещё тогда и, увы, безвозвратно. В нашем случае, как и тело. И уж оно-то точно никогда не даст забыть. Образно выражаясь, не воспарит бескрылый. Полагать обратное — сильно заблуждаться.

И чтоб читатель отринул дутый оптимизм, автор не скупится на множественные аргументы, отстаивая мысль о том, что, пожалуй, не существует на свете преступления более мерзостнейшего, чем растление, насилие над ребёнком, унижение достоинства. “Маленькая жизнь” — роман-идея прежде всего. Его можно порицать за “герметичность”: в книге помимо описания коллизий судеб и эмоций персонажей по сути больше вообще ничего нет. Не обозначен даже социальный срез под явлением педофилии. Друзья, а надо ли? Ведь если принять за основу то, что пятидесятилетний мужик (любой!) равен десятилетнему мальчику внутри себя, то может ли иметь значение дата на календаре и сопутствующая эпохе атрибутика?

Хотя нет, немного я не права, кое-что в книге всё же есть и помимо живописаний бед, выпавших на долю безвинного сироты.  Роман с изюминкой, назовём это так, написан удивительно деликатно. В авторском стиле отсутствует даже намёк на неуместную смачность либо излишнюю детализированность интимных подробностей, как можно было бы ожидать. Кроме того, поклонникам искусства также будет чем усладить свой взор: Янагихара не чужда изящности в отступлениях на тему живописи, и это приятный бонус отважившимся на чтение, безусловно.

У автора получился удивительно цельный роман об одиночестве (“в любом случае быть одиноким в сорок не то, что в тридцать, с каждым годом это становится все менее понятным, менее завидным, более жалким и неприличным”), отнятом детстве (“и он плачет и плачет, плачет обо всем, чем он был, обо всем, чем мог быть, о каждой старой ране, о каждом старом счастье, плачет от стыда и радости, потому что наконец-то он стал ребенком, со всеми капризами, потребностями и страхами ребенка, плачет о роскоши дурно вести себя и быть прощенным, о нежности, о привязанности, о том, что ему дают еду и заставляют ее съесть, о возможности наконец-то, наконец-то поверить уверениям родителей, поверить, что для кого-то он особенный, несмотря на все свои ошибки и гадости, именно из-за всех своих ошибок и гадостей»). Вся история — сплошной жгучий нерв (“Кажется, он боялся всего на свете – и ненавидел себя за это. Страх и ненависть, страх и ненависть: порой ему казалось, что он не умеет испытывать других чувств. Страх перед всем, ненависть к себе”).

Это так. Но ведь ещё он и о любви, а также о дружбе (“А разве не чудо дружба — вот так найти человека, с которым огромный одинокий мир становится не таким одиноким?”) Ханья Янагихара утверждает: “Жизнь так печальна, но мы все её живём. Мы все за неё цепляемся, все ищем в ней какого-то утешения”. Вот именно, мы все ищем утешения. И, к счастью, иногда находим. Например, в мудрой литературе, как раз в книгах, одновременно и слезу выжимающих, и откровения о наших маленьких жизнях дарящих. Кто-то возразит, что, мол, слабоватое утешение. Отвечу так: достаточное. По крайней мере, в часы, что мы проводим за чтением, мы не режем руки в ванной комнате. В это благословенное время мы свободны от ненависти к себе, сознание отдыхает от кошмаров, накатывающих в предрассветный час….